ФЕСТИВАЛЬ Jibeta Matsuri
Легенда гласит, что некогда в давние времена острозубый демон поселился в доме девственницы и лишил мужской силы ее жениха. Такая же участь постигла и второго претендента на счастье. Девушка, естественно, была в отчаянии. И так бы и ходить ей век в девках, если бы не смекалка местного кузнеца, который предложил блестящую идею дефлорировать девицу с помощью железного фаллоса. Операция прошла успешно, всеобщее ликование было так велико, что учредили с тех пор ежегодное празднество во славу победы человеческой мудрости над темными силами. 
А не хотите ли побывать на развеселом фестивале под названием Jibeta Matsuri, который проходит весной в одном из токийских храмов?
В ознаменование победы над “острозубым” демоном по улицам шествует костюмированная процессия, несущая святыни местного храма – огромные деревянные фаллосы.
Итак, фестиваль начинается после полудня. Гости собираются пораньше, разминаясь пивом или саке. Тем, кто пришел впервые, интересно заглянуть в небольшой музей, так сказать, в храмовое святилище, где хранятся экспонаты, относящиеся к “теме”, и конечно же великое множество изображений самого “предмета”. С музейных полок на вас целомудренно взирают бронзовые божества. Но если взять такую божественную фигурку в руки и перевернуть, посмотреть что называется под полами его одежды… Причем вы с удивлением обнаружите, что существо, с виду мужского пола, может оказаться вовсе не мужчиной… Среди посетителей музея много пожилых семейных пар; мужчины ведут себя игриво, обращая внимание своих спутниц на пикантные детали и делая комментарии. Благообразные матери семейств смущаются, краснеют и хихикают, прикрывая ротик ладошками.
Те, кто уже осмотрел музей, тусуется во дворе. Здесь, в ожидании начала парада выставлены святыни – огромные фаллосы, которым суждено гордо проплыть над головами прохожих. Народ фотографируется на память. Кто-то просто скромно пристраивается сбоку, другие нежно “его” обнимают, наиболее раскованные пытаются на “него” карабкаться. Принимаемые перед фотоаппаратом позы находятся в прямой зависимости от количества выпитого саке.
Но вот наконец наступает момент начала парада. Японцы целомудренно называют его “костюмированным”, хотя во всем другом мире его главных действующих лиц обозначили бы как людей нетрадиционной сексуальной ориентации, во всяком случае именно они и являются основными участниками. Разбившись на команды, они взваливают на свои, далеко не хрупкие плечи носилки с деревянными мужскими достоинствами и в сопровожлении толпы зевак отправляются в двухчасовое путешествие по окрестным переулкам.
Порядок обеспечивается силами полиции и добровольными помощниками. На каждом перекрестке стоят стражи порядка и останавливают жезлом машины, пока процессия пересекает проезжую часть. Они же регулируют людские потоки во избежание давки. Толпа предусмотрительно расступается перед пожилыми леди, давая пройти им поближе; родители подсаживают детей на плечи, дабы они смогли лучше увидеть происходящее; случайные прохожие останавливаются поглазеть, некоторые присоединяются к шествию.
Парад заканчивается в том же месте, откуда начался – на площади перед храмом. Фаллосы оставляют “отдыхать” во дворе, а народ перемещается поближе к месту продолжения праздника, где организаторы фестиваля проводят аукцион. В качестве лотов выставляются все те же “преметы”, на этот раз вырезанные из японской редьки – дайкона. Искусству и фантазии “ваятелей” можно только позавидовать.
И вот, когда уже последняя искра надежды в глазах продавца почти угасла, неожиданно для всех рядом с прилавком происходит шевеление. Это полупроснулся пьяный оборванец и зачем-то лезет рукой с свои грязные штаны, народ с интересом за ним наблюдает. Мне, как представителю менее терпимой к такого рода безобразиям расы, становится не по себе. Наконец, после сложных манипуляций, рука оборванца появляется обратно и вытаскивает на свет божий… замызганную бумажку, достоинством в 10 тысяч иен, которую он, не вставая с земли, поднимает вверх. Толпа взрывается восторженным ревом, один из продавцов почтительно склоняется, принимая купюру, и осторожно укладывает овощные гениталии рядом с пьяницей, который к этому времени уже успел снова уснуть.
Народ переходит на следующую площадку, где уже дожидаются одетые в кимоно бабушки; они образуют большой круг, звучит музыка, и начинается традиционный японский танец. Постепенно в хоровод вливаются все желающие из зрителей, круг становится все больше и больше, и вот уже вся площадь идет по кругу, выполняя незамысловатые движения старинного танца. Одна мелодия сменяет другую, ритм становится все быстрее, и наконец вместо японских мотивов из динамиков несется рок-н-ролл. Однако не все развеселившиеся старушки уходят, напротив, некоторые продолжают танцевать, старательно повторяя разухабистые движения за танцующими с ними в парах трансвеститами.
На главную страницу
В сувенирных лавках идет бойкая торговля. По брелкам можно изучать широкий спектр поз Кама-Сутры, причем все выполнено с мельчайшими подробностями и к тому же движется. Популярностью у покупателей пользуются также бутылочки с саке, выполненные в виде сами понимаете чего с обычной японской тщательностью. Верхняя “его” часть снимается, превращаясь в чашечку для возлияний.
Первые лоты со стартовой ценой 50 – 100 иен (менее доллара) уходят совсем дешево, народ поначалу стесняется. Но по мало-помалу ажиотаж, подогреваевый алкогольными возлияниями, растет, желающих вступить в торговлю все больше и больше. Прямо перед “трибуной” в пыли валяется пьяный “бомж”, одетый в грязные лохмотья. На него никто не ругается, никто не пытается его убрать, хотя участникам аукциона приходится обходить его при получении приобретенного товара. Цена лота доходит до трех тысяч иен (около 30 долларов), член из редьки покупают вскладчину три пожилые дамы и тут же начинают позировать с ним перед фотоаппаратами. Предпоследняя редька продана по цене семь тысяч иен японцу слегка мафиозного вида. И вот последнее творение… Объявленная цена – 10 тысяч иен (около 100 долларов). Но народ расколешиваться не торопится – все-таки деньги немалые. Пожилой японец в надежде продать перевоплощенную редьку, поворачивает ее под разными углами, стараясь показать все достоинства этого шедевра, и отчаянно вертит головой, стараясь найти хотя бы одного покупателя. Народ замер – неужели кто-то клюнет? Но тщетно, видимо с ценой малость переборщили.
Шабаш, да и только!
В моем фотоаппарате и видеокамере, видимо, не выдержав накала страстей, одновременно садятся батерейки. Дело было уже к вечеру, конца праздника я не видела, предусмотрительно отправившись домой пораньше. Остается только додумывать…
